ахнула и акосела... (с)
Л. де Архенсола:
***
Во-первых, дон Хуан, поверьте мне:
Эльвира, что одета всем на диво,
не более модна и прихотлива,
чем это соответствует цене.
Затем, поскольку мы наедине,
скажу, что ложь Эльвиры столь красива,
что и краса, которая не лжива,
вовек не будет с нею наравне.
И если правда ложью оказалась,
зачем рыдать, когда и детям ясно,
что все в природе — лицедейство сплошь.
И неба синь, что нас слепит всечасно,
не небо и не синь. Какая жалость,
что вся эта краса — всего лишь ложь.
Л. де Камоэнс:
***
Меняются и время и мечты,
Меняются, как время, представленья.
Изменчивы под солнцем все явленья,
И мир всечасно видишь новым ты.
Во всем и всюду новые черты,
Но для надежды нет осуществленья.
От счастья остаются сожаленья,
От горя — только чувство пустоты.
Уйдет зима, уйдут снега и холод,
И мир весной, как прежде, станет молод,
А я и песню слушаю в слезах.
Иссякнут слезы, вновь придет веселье,
Но страшно роковое новоселье,
И неизменен в мире этот страх.
***
Во-первых, дон Хуан, поверьте мне:
Эльвира, что одета всем на диво,
не более модна и прихотлива,
чем это соответствует цене.
Затем, поскольку мы наедине,
скажу, что ложь Эльвиры столь красива,
что и краса, которая не лжива,
вовек не будет с нею наравне.
И если правда ложью оказалась,
зачем рыдать, когда и детям ясно,
что все в природе — лицедейство сплошь.
И неба синь, что нас слепит всечасно,
не небо и не синь. Какая жалость,
что вся эта краса — всего лишь ложь.
Л. де Камоэнс:
***
Меняются и время и мечты,
Меняются, как время, представленья.
Изменчивы под солнцем все явленья,
И мир всечасно видишь новым ты.
Во всем и всюду новые черты,
Но для надежды нет осуществленья.
От счастья остаются сожаленья,
От горя — только чувство пустоты.
Уйдет зима, уйдут снега и холод,
И мир весной, как прежде, станет молод,
А я и песню слушаю в слезах.
Иссякнут слезы, вновь придет веселье,
Но страшно роковое новоселье,
И неизменен в мире этот страх.